На смерть журналиста Ханевского

§ Вчера, 5 февраля, въ Таганрогѣ скончался Владимiръ Ѳомичъ Ханевскiй, одинъ изъ симпатичнѣйшихъ журналистовъ донской прессы. Покойный состоялъ въ теченiе четырехъ лѣтъ сотрудникомъ «Приазовскаго Края», а въ послѣднее время завѣдывалъ таганрогскимъ отдѣленiемъ «Донской Рѣчи».

···

† В. Ѳ. Ханевскiй.

5 февраля на 29 году жизни скончался отъ чахотки Владимиръ Ѳомичъ Ханевскiй. Не красна была жизнь покойнаго. Въ раннемъ дѣтствѣ ему пришлось испытать всѣ перипетiя тяжелой нужды и безысходнаго горя, положившiя начало тому злому недугу, который преждевременно свелъ въ могилу молодую жизнь. Въ 16-лѣтнемъ возрастѣ, когда другiе юноши составляютъ предметомъ самыхъ тщательныхъ заботъ со стороны своихъ родителей, В. Ѳ. вынужденъ былъ добывать средства къ существованiю собственными еще не окрѣпшими силами. Онъ поступилъ на службу въ донской земельный банкъ, гдѣ и оставался до конца своихъ дней. Но сильная жажда всесторонняго образованiя, всегда горѣвшая въ покойномъ, заставляла его весь свой досугъ отдавать чтенiю, ставшему его излюбленнымъ дѣломъ. Въ болѣе зрѣломъ возрастѣ онъ началъ сотрудничать въ «Таг. Вѣстн.», когда послѣднимъ завѣдывалъ А. Б. Тараховскiй. Затѣмъ онъ перенесъ свою публицистическую дѣятельность въ нашу газету, въ которой принималъ дѣятельное участiе около 4 лѣтъ, а въ послѣднее время завѣдывалъ таганрогскимъ отдѣленiемъ «Донской Рѣчи». Его обличительные фельетоны, подъ псевдонимомъ «Незнакомецъ», обладали дорогими для каждаго газетнаго работника достоинствами: они отличались чистой языка, безпристрастiемъ, обнаруживали въ авторѣ основательное знанiе предмета, вдумчивость и широкiй взглядъ на вещи, безъ примѣси какой бы то ни было тенденцiозности.

Одно время В. Ѳ. корреспондировалъ въ нѣкоторыя столичныя газеты.

Въ концѣ прошлаго года В. Ѳ. былъ избранъ въ члены правленiя новообразовавшегося въ Таганрогѣ общества «Самопомощь», но мучившая уже въ сильной степени болѣзнь вынудила его отказаться отъ исполненiя обязанностей связанныхъ съ этимъ званiемъ.

Товарищи по службѣ въ земельномъ банкѣ и по газетамъ, въ которыхъ покойный сотрудничалъ, всегда относились къ нему съ любовью и большимъ уваженiемъ, какъ къ человѣку глубоко честному, отзывчивому, въ высшей степени корректному, державшемуся въ сторонѣ отъ интригъ и раздоровъ по службѣ и всегда избѣгавшему какой бы то ни бы то ни было газетной полемики. Какъ служебные раздоры и мелкiя интриги, такъ и необузданная, злобная полемика газетныхъ товарищей вызывали въ этомъ умномъ и честномъ молодомъ человѣкѣ одно чувство брезгливости.

Вотъ почему, не взирая на такое прямодушiе онъ одинъ изъ немногихъ сохранилъ прекрасныя отношенiя со всѣми товарищами и банка и всѣхъ трехъ мѣстныхъ газетъ.

Мiръ его праху!

Это былъ незамѣтный въ громадной армiи тяжелаго труда рабоникъ, но, если бы съ такимъ характеромъ, такими нравственными качествами было побольше людей, стало бы гораздо легче жить на свѣтѣ всѣмъ труженикамъ...

Мiръ твоему праху, честный, талантливый товарищь!

···

6 февраля было опущено въ могилу тѣло В. Ѳ. Ханевскаго. Утромъ въ квартиру покойнаго явились отдать послѣднiй долгъ почти всѣ служащiе донского земельнаго банка, какъ правленiя, такъ бухгалтерiи и канцелярiи, представители мѣстной печати, родные и знакомые. На гробъ были возложены вѣнки съ надписями: «отъ редакцiи «Донской Рѣчи» сотруднику В. Ѳ. Ханевскому», «талантливому газетному труженику и дорогому товарищу Владимiру Ѳомичу Ханевскому отъ А. Б. Тараховского», «редакцiя «Таганрогскаго Вѣстника» бывшему сотруднику В. Ѳ. Ханевскому», «дорогому товарищу отъ сослуживцевъ» (послѣднiй отъ служащихъ дон. зем. банка). Тѣло покойнаго было вынесено въ Мирофановскую церковь, откуда, послѣ богослуженiя, печальная процессiя направилась къ христiанскому кладбищу. Передъ тѣмъ, как гробъ былъ опущенъ въ могилу, служащiй въ зем. банкѣ г. Турба прочелъ стихотворенiе:

«Да! Каждый день приноситъ намъ утрату:
Вчера ты жилъ, — тебя сегодня нѣтъ!
И мы, товарищи, несемъ тебѣ, какъ брату,
Послѣднiй нашъ привѣтъ.
Спи, мирно спи въ безвременной могиле!
Пусть память о тебѣ въ насъ долго будетъ жить,
Пусть образъ твой, страдающiй и милый,
Не дастъ тебя забыть!»